Поужинав в вагоне-ресторане, я, удобно устроившись, достаю рекламный буклет конного турнира, полученный вместе с приглашением. Читаю: «Город Инстербург основан рыцарями Немецкого ордена в 1336 году. В 1583 получил права города от маркграфа Георга Фридриха. С 1643 по 1648 в Инстербургском замке жила королева Швеции Мария Элеонора. Знаменитая Анхен из Тарау умерла и была похоронена в 1689 году на кладбище Крушкенберг. Первый конный завод был основан в 1787 году. В 1807 в городе начал работать первый городской парламент. В 1839 проведен первый конный турнир в предместье Инстербурга Альтхофе. С 1860 года открыто железнодорожное сообщение с Кенигсбергом. В 1938 году в Георгенбурге на конном заводе насчитывается 258 жеребцов-производителей».
Почти месяц назад мне пришло приглашение на конный турнир от самого гауляйтера Восточной Пруссии Эриха Коха. Интересно, как это им удалось? Ведь приглашение – всего лишь прикрытие для встречи со связным. Обыкновенная открытка с видом Инстербурга, довольно живописный вид – красивый арочный мост на фоне Лютеранской кирхи, как явствует из подписи. На штампе стоит дата – «27.7.38.12», что означает следующее: первая цифра – день встречи, вторая – месяц встречи + 1 и последние цифры – время встречи. А место встречи изображено на открытке.
Интересно, что там в программе соревнований? Турнир проводится с 28 августа по 4 сентября в Инстербурге и Тракенене. Турнир международный и последний такого ранга для немецкой олимпийской команды перед Олимпиадой 1940 года. Всего было 1000 заявок. В соревновании участвуют наездники Польши, Финляндии, Румынии и Германии. Программа очень разнообразная: от военных состязаний, скачек по пересеченной местности, скачек с препятствиями до показательных выступлений. Однако пора спать.
6.21. Поезд прибывает в Инстербург, и почти все пассажиры выходят. Спросив дежурного по вокзалу, где находится отель «Дессауэр Хоф», выхожу на привокзальную площадь, пересекаю сквер и сворачиваю направо. Навстречу мне мчится маленький паровозик с двумя вагонами. Догадываюсь, что это городская железная дорога. Еще сто метров, как мне объяснили, – и вот мой отель: высокое угловое здание с башенкой. У входа – мемориальная доска, текст которой рассказывает о пребывании в отеле в 1914 году в период с 24 августа по 11 сентября Главного штаба русской армии под командованием генерала Ренненкампфа и великого князя Николая Николаевича, дяди царя Николая II. Портье довольно быстро оформляет положенные формуляры на мое имя, вручает ключи, при этом интересуется погодой в Берлине. Видимо, меня выдает мой берлинский акцент. Устроившись, спускаюсь завтракать в ресторан. Прямо напротив моего стола висит фотография тех самых русских генералов. Они сидят в этом же зале за обедом. А ведь я когда-то был знаком с ними. Великий князь вручал мне офицерские погоны накануне Первой мировой войны.
До встречи еще есть время. Узнав опять же у портье, как пройти к замку, отправляюсь на прогулку. Улица, по которой я иду, называется Вильгельмштрассе. Очень плотная застройка. Дома в четыре-пять этажей в стиле модерн. Напротив большой кирхи с часами – довольно современное здание какой-то школы. На улицах города много военных. Честно говоря, я пожалел, что не приехал в своем мундире, но правила выхода на связь требуют цивильный костюм. Выхожу на площадь Альтер Маркт, узнаю Лютеранскую кирху. Вдруг ловлю себя на том, что что-то не так. Точно! Это же не автобус сейчас выехал на площадь, а троллейбус. Здесь, в этом провинциальном городке с населением около 50 тысяч! Даже в Берлине нет такого современного транспорта. Видно, не совсем прост этот город. По Мюлендаммштрассе прохожу мимо средневековых домов, и вот он – замок. Перед замком стоит скульптура обнаженного всадника. Читаю надпись: «Погибшим товарищам 12-го полка уланов в Первой мировой войне». В замке музей, в холле которого стоит лошадь, но не настоящая, а чучело. После осмотра музея иду на встречу.
12.00. У арочного моста какой-то мужчина фотографирует кирху. Проходя мимо, слышу: «Не могли бы вы сделать снимок на память – сфотографировать меня на фоне “горбатого” моста?» Слово «горбатый» – ключевое в пароле. Связной знает меня в лицо. Отвечаю: «Этот мост называется Радужный», беру фотоаппарат и делаю снимок. Вот и все. Одновременно происходит обмен информацией.
На следующий день отправляюсь на конный турнир. Перед входом и трибунами над многотысячной толпой развеваются знамена участников турнира. По улице один за другим продолжают двигаться автомобили. На стоянке их, наверное, уже штук 800. У касс толпы народа. Стоит прекрасная погода, и дамы демонстрируют творения искусных портных. Мужчины в основном военные. Рядом с ними дородные помещики из ближайшей округи. Их отличают «георгины» на лацканах пиджаков – значки союза – и бинокли на груди. Они прогуливаются на площадке перед трибунами, которую здесь почему-то называют «места в седле», толпятся около тотализаторов и в ресторане. Повсюду реклама пива местного производства: «Каждый его знает, каждый его хочет, – “Инстербургское двойное пиво”».
К началу открытия турнира появилась группа военных во главе с генералом. От соседей по местам узнаю, что это комендант военного округа. Следом за ним появился сопровождаемый большой свитой гауляйтер Кох в своей коричневой униформе. Выражение его лица было надменным, как и у многих ранее безвестных, но внезапно пришедших к власти людей. Он намеренно прибыл после командующего, чтобы показать, что представление начнется только с появлением его персоны.
Наконец, главный распорядитель турнира, в цилиндре, типичный восточнопрусский дворянин, поднял руку. С судейской башни прозвучал сигнал трубы. Вдали раздались команды, кавалерийский марш, и открылась картина, заставившая учащенно биться сердца кавалеристов, кем был когда-то и я. На расстоянии двух корпусов лошади от дирижера, словно сознавая свое достоинство, с гордо поднятой головой шла рысью безукоризненно белая лошадь под всадником, который время от времени отбивал дробь на двух больших барабанах. «Это Гюнтер!»– раздались крики зрителей. За ним двигалась плотная группа трубачей на вороных лошадях. Перед трибунами они перешли на шаг, под звуки марша «Фридрих Великий» трубачи свернули вправо, а белая лошадь перешла на галоп, описала дугу, в то время как всадник отвечал на звук трубы своими барабанами. Зрители неистово захлопали.
В это время земля задрожала под копытами двух эскадронов, которые рысью, с саблями наголо, с бряцающим оружием под звуки польки продефилировали мимо трибун. За ними следовали тяжелый эскадрон, оснащенный тяжелыми пулеметами, и… моторизованный истребительно-противотанковый взвод, который явно не вписывался в конный турнир. После этого на некотором удалении от трибун всадники спешились, и развернулась настоящая перестрелка, были слышны крики «ура» и даже выстрелы пушек, пока, наконец, по сигналу ракеты игра не прекратилась. За ней с большой охотой наблюдали тысячи людей, не зная еще, что ровно через год начнется настоящая война, которую не остановишь ракетой.
Почти месяц назад мне пришло приглашение на конный турнир от самого гауляйтера Восточной Пруссии Эриха Коха. Интересно, как это им удалось? Ведь приглашение – всего лишь прикрытие для встречи со связным. Обыкновенная открытка с видом Инстербурга, довольно живописный вид – красивый арочный мост на фоне Лютеранской кирхи, как явствует из подписи. На штампе стоит дата – «27.7.38.12», что означает следующее: первая цифра – день встречи, вторая – месяц встречи + 1 и последние цифры – время встречи. А место встречи изображено на открытке.
Интересно, что там в программе соревнований? Турнир проводится с 28 августа по 4 сентября в Инстербурге и Тракенене. Турнир международный и последний такого ранга для немецкой олимпийской команды перед Олимпиадой 1940 года. Всего было 1000 заявок. В соревновании участвуют наездники Польши, Финляндии, Румынии и Германии. Программа очень разнообразная: от военных состязаний, скачек по пересеченной местности, скачек с препятствиями до показательных выступлений. Однако пора спать.
6.21. Поезд прибывает в Инстербург, и почти все пассажиры выходят. Спросив дежурного по вокзалу, где находится отель «Дессауэр Хоф», выхожу на привокзальную площадь, пересекаю сквер и сворачиваю направо. Навстречу мне мчится маленький паровозик с двумя вагонами. Догадываюсь, что это городская железная дорога. Еще сто метров, как мне объяснили, – и вот мой отель: высокое угловое здание с башенкой. У входа – мемориальная доска, текст которой рассказывает о пребывании в отеле в 1914 году в период с 24 августа по 11 сентября Главного штаба русской армии под командованием генерала Ренненкампфа и великого князя Николая Николаевича, дяди царя Николая II. Портье довольно быстро оформляет положенные формуляры на мое имя, вручает ключи, при этом интересуется погодой в Берлине. Видимо, меня выдает мой берлинский акцент. Устроившись, спускаюсь завтракать в ресторан. Прямо напротив моего стола висит фотография тех самых русских генералов. Они сидят в этом же зале за обедом. А ведь я когда-то был знаком с ними. Великий князь вручал мне офицерские погоны накануне Первой мировой войны.
До встречи еще есть время. Узнав опять же у портье, как пройти к замку, отправляюсь на прогулку. Улица, по которой я иду, называется Вильгельмштрассе. Очень плотная застройка. Дома в четыре-пять этажей в стиле модерн. Напротив большой кирхи с часами – довольно современное здание какой-то школы. На улицах города много военных. Честно говоря, я пожалел, что не приехал в своем мундире, но правила выхода на связь требуют цивильный костюм. Выхожу на площадь Альтер Маркт, узнаю Лютеранскую кирху. Вдруг ловлю себя на том, что что-то не так. Точно! Это же не автобус сейчас выехал на площадь, а троллейбус. Здесь, в этом провинциальном городке с населением около 50 тысяч! Даже в Берлине нет такого современного транспорта. Видно, не совсем прост этот город. По Мюлендаммштрассе прохожу мимо средневековых домов, и вот он – замок. Перед замком стоит скульптура обнаженного всадника. Читаю надпись: «Погибшим товарищам 12-го полка уланов в Первой мировой войне». В замке музей, в холле которого стоит лошадь, но не настоящая, а чучело. После осмотра музея иду на встречу.12.00. У арочного моста какой-то мужчина фотографирует кирху. Проходя мимо, слышу: «Не могли бы вы сделать снимок на память – сфотографировать меня на фоне “горбатого” моста?» Слово «горбатый» – ключевое в пароле. Связной знает меня в лицо. Отвечаю: «Этот мост называется Радужный», беру фотоаппарат и делаю снимок. Вот и все. Одновременно происходит обмен информацией.
На следующий день отправляюсь на конный турнир. Перед входом и трибунами над многотысячной толпой развеваются знамена участников турнира. По улице один за другим продолжают двигаться автомобили. На стоянке их, наверное, уже штук 800. У касс толпы народа. Стоит прекрасная погода, и дамы демонстрируют творения искусных портных. Мужчины в основном военные. Рядом с ними дородные помещики из ближайшей округи. Их отличают «георгины» на лацканах пиджаков – значки союза – и бинокли на груди. Они прогуливаются на площадке перед трибунами, которую здесь почему-то называют «места в седле», толпятся около тотализаторов и в ресторане. Повсюду реклама пива местного производства: «Каждый его знает, каждый его хочет, – “Инстербургское двойное пиво”».
К началу открытия турнира появилась группа военных во главе с генералом. От соседей по местам узнаю, что это комендант военного округа. Следом за ним появился сопровождаемый большой свитой гауляйтер Кох в своей коричневой униформе. Выражение его лица было надменным, как и у многих ранее безвестных, но внезапно пришедших к власти людей. Он намеренно прибыл после командующего, чтобы показать, что представление начнется только с появлением его персоны.
Наконец, главный распорядитель турнира, в цилиндре, типичный восточнопрусский дворянин, поднял руку. С судейской башни прозвучал сигнал трубы. Вдали раздались команды, кавалерийский марш, и открылась картина, заставившая учащенно биться сердца кавалеристов, кем был когда-то и я. На расстоянии двух корпусов лошади от дирижера, словно сознавая свое достоинство, с гордо поднятой головой шла рысью безукоризненно белая лошадь под всадником, который время от времени отбивал дробь на двух больших барабанах. «Это Гюнтер!»– раздались крики зрителей. За ним двигалась плотная группа трубачей на вороных лошадях. Перед трибунами они перешли на шаг, под звуки марша «Фридрих Великий» трубачи свернули вправо, а белая лошадь перешла на галоп, описала дугу, в то время как всадник отвечал на звук трубы своими барабанами. Зрители неистово захлопали.
В это время земля задрожала под копытами двух эскадронов, которые рысью, с саблями наголо, с бряцающим оружием под звуки польки продефилировали мимо трибун. За ними следовали тяжелый эскадрон, оснащенный тяжелыми пулеметами, и… моторизованный истребительно-противотанковый взвод, который явно не вписывался в конный турнир. После этого на некотором удалении от трибун всадники спешились, и развернулась настоящая перестрелка, были слышны крики «ура» и даже выстрелы пушек, пока, наконец, по сигналу ракеты игра не прекратилась. За ней с большой охотой наблюдали тысячи людей, не зная еще, что ровно через год начнется настоящая война, которую не остановишь ракетой.
Геннадий Разумный.
Присоединиться